«РОСТ ЦЕРКВИ»
КАК МОДЕЛЬ МИССИОНЕРСКОГО СЛУЖЕНИЯ
Лютеранская позиция
ЧАСТЬ 1
Проф.Курт Маркворт
(Иллюстрация на обложке)
Картина «Христос — Искупитель мира» на центральной панели за алтарем в церкви Св. Петра и Павла в Веймаре (Германия). Картина написана Лукасом Кранахом старшим, завершена после его смерти в 1555 году его сыном Лукасом Кранахом младшим. Картина изображает Христа, распятого для искупления мира от греха, смерти и власти дьявола. Сам художник изображен стоящим у подножия креста между Мартином Лютером и Иоанном Крестителем под струей Крови Спасителя. Иоанн Креститель как Предтеча Христа указывает на Иисуса, Агнца Божия, который понес на себе грех мира. У основания креста символический агнец. Лютер держит в руке раскрытую Библию и указывает пальцем на стихи Послание к Евреям 4:16, 1 Послание Иоанна 1:7 и Евангелие от Иоанна 3:14-15. Слева от креста изображен воскресший Христос, победоносно встающий из могилы и попирающий ногами смерть и дьявола. Позади креста стоит Моисей с Десятью Заповедями, а рядом с ним смерть и дьявол ведут грешника в адский огонь. На заднем плане позади Кранаха, Лютера и Иоанна Крестителя изображено избавление Израиля в пустыне через медного змея и эпизод с ангелами, которые возвещают пастухам рождение Христа. В своем произведении Кранах мастерски запечатлел великое послание Закона и Евангелия и совершил личной исповедание своей веры, признав Иисуса Христа своим Искупителем и отождествив себя с верным свидетельством Мартина Лютера.
«Все испытывайте, хорошего держитесь».
— Ап. Павел, 1 Фес. 5:21
ПОЗИЦИЯ ЛЮТЕРАНСКИХ ИСПОВЕДАНИЙ
(я остановился на слове «модель», исходя из контекста и сверившись с
четырьмя толковыми словарями русскими и английскими)
Парадигмой является комплекс отдельных знаний, зачастую не связанных друг с другом напрямую. Парадигма — это своего рода сеть, в которую собраны разнообразные предметы, благодаря чему мы можем рассматривать их как одно целое и трактовать их отношение друг к другу. По словам Томаса Куна (1962), в массовой культуре, в деловой жизни и, как следствие, в церкви стало популярным говорить о парадигмах и сменах парадигм.
Эти разговоры дошли и до Синода Миссури благодаря «движению роста церкви». Необходимость радикальных перемен в церковной жизни и служении считается само собой разумеющимся в виду современных проблем в миссионерской работе. Как только возникают сомнения в отношении этих лихорадочных перемен, звучат аргументы, что речь идет о методах и стиле, а не содержании или сути. Настало время обратить уделить этому вопросу более тщательное внимание, рассмотреть факты и детали. Только тогда мы сможем дать объективную оценку новым или «сменившимся» парадигмам в области библейской веры и догматов церкви.
В самом деле, являются ли предметом всей этой шумихи только методы, или мы переживаем серьезный кризис веры и богословия? Вопрос обретает дополнительную остроту по той причине, что призыв к переменам и нововведениям, будучи незначительно или несостоятельно обоснованным теологически, исходит от руководства и синодальных органов. Однако моя цель не в том, чтобы обвинять, а в том, чтобы навести ясность. Данная работа является лишь короткой фразой в этом важном разговоре.
Вопрос прост и заключается в том, как лютеранская модель отличается от модели «движения роста церкви». Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо последовательно выделить отличительные черты лютеранской модели и модели «движения церковного роста», затем отметить и оценить различия. В первой части этой монографии сделана попытка выявить актуальные элементы обеих моделей, а во второй части сделано их детальное сравнение.
А. ОПИСАНИЕ ДВУХ МОДЕЛЕЙ
1. Лютеранская модель
Нашей целью естественно не является общий обзор лютеранского богословия; речь пойдет о главных практических аспектах миссионерской работы церкви. Лютеранской моделью является преимущественно различение Закона и Евангелия (Формула Согласия). Либо миссионерская деятельность ведется исходя из этого принципа, иначе ее просто нельзя назвать лютеранской. Правильное различение между Законом и Евангелием затрагивает множество вопросов. Мы обсуждаем не отдельные приемы второстепенной важности, которыми можно воспользоваться во время «агитации». Наоборот, мы имеем дело с библейской первоосновой, такими понятиями, как грех и благодать, естественный человек и обращение, оправдание и освящение, Слово и Причастие, церковь и служение, — именно теми положениями, в которых разные христианские конфессии расходятся сильнее всего. Все это обширные темы, поэтому следует выбрать те аспекты, которые имеют прямое отношение к соперничеству двух моделей миссионерской работы. Нашей основой в этом сравнении может служить «Закон и Евангелие» К. Ф. В Валтера. 9-ый тезис Валтера, говорящий о центральной роли Слова и Причастия, занимает в два раза больше места, чем любой другой тезис (около 80 страниц в английском оригинале). Почему? Валтеру было хорошо известно об огромном влиянии в Америке массовых евангелизаций с их нецерковными методами. В современном обществе после отката к «поп-Протестантизму» средства благодати становятся еще актуальнее.
Основой лютеранской модели можно назвать две доктрины: Божье оправдание во Христе и Христос в средствах благодати (см. рисунок). Таким образом, можно наглядно рассмотреть главные отличия трех главных христианских конфессий Запада (Католицизм, реформаты и Лютеранство).
Там и тогда 1 Послание Иоанна 5:5-8
Здесь и сейчас
(Иерусалим, 30 г. от Р.Х.) (миссия Ап. Павла, 1994 г.)
Этот рисунок также иллюстрирует «проблему разрыва», которая, возможно, является наиболее острой и одновременно зачастую непризнанной религиозной проблемой в нашей культуре. Вопреки популярному мнению, различия церквей обусловлены не пустяками, а самой сутью Евангелия. Это не вопрос отдельных доктринальных положений. Главная беда заключается в том, что мы имеем дело с принципиально различным пониманием Евангелия в целом. Эти главенствующие концепции или модели, если вам угодно, следует сверить с тем, что Бог Сам говорит о Себе в Своем Слове, и только так делать свой выбор между ними. Даже если лютеране и католики на словах соглашаются друг с другом, скажем, в вопросе о Святом Крещении, их мнения все равно сильно разойдутся во многих других вещах (если обе стороны верны догматам своих церквей). Существуют глубокие расхождения в таких принципиальных библейских вопросах, как первородный грех, человеческая природа после грехопадения, обращение, оправдание, благодать, вера, Закон и Евангелие. Согласие в вопросе о Крещении лишь отчасти нивелирует конфликт мнений об истинной сути и действии Крещения. По той же самой причине, теологию Цвингли/Кальвина не «исправить» добавлением, например, доктрины о реальном присутствии Христа в предметах Причастия.
Все это означает, что вероучение нельзя сравнивать с жемчужным ожерельем, в котором добавление или замена нескольких жемчужин ничего не изменит. Теология, как истинную, так и ложную, походит на живой организм, в котором каждый орган находится под влиянием других органов и сам оказывает на них влияние. Основные вероисповедания: лютеранское, реформатское (цвинглианско-кальвинистское) и католическое — составляют главные модели Евангелия в западном Христианстве. Книга Согласия определяет модель, которой торжественно придерживается Церковь Аугсбургского Исповедания как истинной и правильной формы божественного откровения, модели или образа здравого учения (2 Тим. 1:13, сравните с Рим. 6:17). Таким образом, модели оппонентов являются искаженным толкованием Писания и Евангелия Божия. Двойной фокус на нашем рисунке представляет суть проблемы. Теологи должны сверять свои мнения с этой основой, во избежание ереси, или раскола, или компромисс, или всего сразу.
БОЖИЕ ИСКУПЛЕНИЕ МИРА
Первый фокус, изображенный в виде вертикальной воронки, указывает на Божие искупление мира через Сына Божия. Эта настолько фундаментальный принцип, что все христиане, исповедующие Св. Троицу, придерживаются этой истины. Невозможно быть христианином, отвергая судьбоносные для человеческого спасения события, произошедшие через жизнь, смерть и воскресение Иисуса Христа (Ин. 1:1-18; 3:16; 6:48-51; 14:6; Деян. 4:12; Рим. 5:15-19; 1 Кор. 15; 2 Кор. 5:19-21; 1 Ин. 5:11-12). Даже современные католические теологи, которые в виду универсализма Второго Ватиканского Собора утверждают, что спасение возможно даже в индуизме, буддизме и других языческих религиях, тем не менее, исповедуют, что только Иисус Христос, а не Будда, Мохамед или кто-то другой, действительно доставил спасение человечеству Своим искупительным трудом.
Не смотря на кажущийся межконфессиональный консенсус, между лютеранами, католиками и реформатами существуют широкие разногласия даже в понимании этого первого фундаментального факта. Трентский Собор Римской Католической Церкви открыто осудил доктрину об оправдании и спасении по благодати только через веру во Христа. Это означает, что Христос не приобрел для нас дар спасения, но лишь возможность заслужить спасение с Его помощью. Выражаясь техническим языком, это есть отвержение завершенности и эффективности искупительного труда нашего Господа.
Строгий Кальвинизм, с другой стороны, отвергает всеобщность Христова труда и учит, что Христос умер не за всех, а только за тех, кого Бог предусмотрел к вечной жизни. Другими словами, Рим и реформатское Арменианство отрицают спасение только по благодати, тогда как Женева отрицает благодать для всех. Рассуждения на эти темы нетрудно найти в Христианской Догматике Ф. Пайпера.
Только виттенбергская Реформация несет учение о полном прощении и спасении по благодати, которое Христос приобрел для всего человечества, что позднее было названо «объективным оправданием», — и без оговорок исповедует оба принципа: «по благодати» и «благодать для всех». Эти различие носят принципиальный характер и прослеживаются во всех остальных аспектах христианского вероучения.
СПАСЕНИЕ — КАКИМ ПУТЕМ?
Второй фокус (см. рисунок, горизонтальная воронка) относится ко времени «здесь и сейчас», когда Бог раздает людям прощение, жизнь и спасение. Именно в этом вопросе укоренившиеся межконфессиональные разногласия породили противоречивые рецепты церковной жизни и миссионерской практики. Путаница в этом вопросе стала причиной, пожалуй, наиболее серьезного кризиса в современном Христианстве: как связать работу Христа «там и тогда» с нашей жизнью и нуждами «здесь и сейчас». По Библии мы не может преодолеть этот разрыв сами, его может преодолеть только Христос. Это подтверждает схема из 1 Ин. 5:6-8, соединяющая прошлое («пришедший») и настоящее («свидетельствуют»). Он пришел не только водой Своего Крещения, но и Своей пролитой Кровью. Вода Крещения, которое Он заповедал, и Кровь Его Нового Завета вместе с Духом, который есть животворящая истина (Евангелие, отпущение грехов, см. Ин. 6:63), являются Его могущественными свидетелями, которые рождают в мире веру. Только вера как Божий дар через средства спасения принимает все и только сейчас, а никогда еще. Любые попытки заполнить этот разрыв есть ни что иное, как фантазии.
Трагедия духовных наследников Цвингли и Кальвина заключается в том, что они унаследовали схему, которая заменяет Божии объективные средства спасения (media salutis) субъективным духовным переживанием. К этому неизбежно приводят убеждения Цвингли, утверждавшего, что Духу «не нужен носитель», и Кальвина, верившего, что Христос умер только за избранных. В таком случае, нет объективного Евангелия с Его спасительными дарами и сокровищами. Говоря об избранных, Бог «имеет в виду» Свои обетования, тогда как в для неизбранных Он «не имеет в виду» ни одного из обетований. По этой логике, еще прежде, чем обратиться к Евангелию, я должен знать, избран я или нет — независимо от Евангелия! Небо предписывает мне взглянуть внутрь себя и рассмотреть, действительно ли я «пережил» Святой Дух в своем сердце. По этому тропе возвращается monstrum incertitudinis (чудовище неопределенности), которое изгнал Лютер.
Так невыносима была система двойного предопределения в строгом Кальвинизме, что в нем возник внутренний протест в форме Арменианства, которое обращалось к дореформационным идеям о свободной воле человека в духовных вопросах. Затем появился знаменитый «методистский четырехугольник»: Писание, традиция, разум, опыт. В девятнадцатом веке в Америке родоначальник массовых евангелизаций [archetypal revivalist] Чарльз Финней, номинально считавшийся пресвитерианцем, полностью ниспроверг старый Пуританизм. Взамен своей идеей о том, что вера не зависит от таинственной работы благодати внутри нас, а является исключительно вопросом свободного выбора и нравственного самосовершенствования, он вскормил целое поколение самоуверенных людей (Уеддл, 1985). С того времени «евангельскому» Протестантизму сопутствует самостоятельное «решение принять Иисуса». Философия современного оккультизма (New Age) изобилует «сменами парадигм». В оригинале revivalism. Автор имеет в виду методы и стиль проповеди, ставшие нормой американского Протестантизма.
ЛЮТЕР ПРОТИВ КАРЛШТАДТА
В виду всех этих досадных недоразумений с эмоциональным или своевольным восприятием Средств Благодати, ответ Лютера Карлштадту «Против небесных пророков» не утратил своей актуальности. Для Карлштадта Средства Благодати в целом и предметы Причастия в частности были слишком осязаемыми, чтобы быть истинно «духовными». Следует стремиться к чему-то более «теплому» и «внутреннему». Лютер отвечает, что спасение как таковое приходит к нам, грешникам, извне. Внутренняя жизнь существует только благодаря внешним носителям Евангелия, через которые Богу было угодно подавать Свой Дух. Фанатики упраздняют этот божественный порядок: Своими истошными словами: «Дух, Дух, Дух», — он разрушает мост, путь, дорогу, лестницу и вообще все возможности Духа придти к вам. Вместо внешнего порядка Божия в виде физических действий Крещения и устного провозглашения Слова Божия, он хочет научить вас не тому, как Дух приходит к вам, а как вам придти к Духу. Они научат вас, как
путешествовать по облакам и ездить на ветре.
Отмечая незаменимость внешней формы Евангелия, Лютер указывает на два фокуса двухэтапного спасения: Мы рассматриваем прощение грехов с двух сторон. Во-первых, как оно было приобретено и завоевано. Во-вторых, как оно дается и было дано нам. Это правда, что Христос приобрел его на кресте. Но дано или роздано оно было не на кресте. Он завоевал его не на Вечере или в Причастии. Тогда Он раздавал его через Слово, как и в Евангелии, где оно проповедано. Он завоевал его на кресте раз и навсегда. Но само прощение происходит постоянно — и до, и после креста, от сотворения до окончания мира.
Фактически, Мир изменяет не Христос на кресте, ни все Его страдания, ни Его смерть, даже если, как они учат, этот факт «признавать и размышлять» о нем со всем «чувством, энтузиазмом и сердечностью». Всегда должно быть что-то еще. Что же это? Слово, Слово и еще раз Слово. Слушай, лживый дух, действует только Слово. Даже если бы Христос был предан за нас и распят тысячи раз, это бы не изменило ничего, не будь Слова Божия, не будь оно проповедано и даровано мне с уверением: «Бери, это твое!»
Следовательно, Если я желаю прощения грехов, то бегу не ко кресту, потому что не найду его там. Не нужно мне обращаться и ко страданиям Христа, как паясничает (trifles) доктор Карлштадт, изучая или помятую их, потому что не найду его там. Я найду его в Причастии и в Евангелии, которое дает, объясняет и предлагает Слово, вручая мне это прощение, приобретенное на кресте.
Здесь все зависит от того, как Бог действует благостно и милостиво посредством Своих божественных орудий. Бог не вверил их в руки случайности, прихоти судьбы или совета добровольцев. Нет, Он учредил служение ответственных домостроителей или управляющих Его жизнетворных тайн (1 Кор. 4:1): Для того, чтобы мы могли обрести эту веру, было учреждено служение учения Евангелия и отправления Таинств. Ибо через Слово и Таинства как через посредников подается Святой Дух, Который творит веру в слушающих Евангелие где и когда угодно Богу (Аугсбургское Исповедание, артикул V «О служении», перевод с латыни).
Для того чтобы обрести такую веру, Бог установил служение проповеди — для распространения Евангелия и отправления Таинств, посредством которых Он подает Святой Дух, творящий веру, где и когда Ему угодно, в слушающих Евангелие (там же, перевод с немецкого).
Если обсуждать такой предмет, как лютеранская «модель» миссионерской работы в церкви, то ключевыми и решающими элементами такой модели будет проповедь чистого Евангелия (ортодоксия!) и правильное преподавание Таинств (Крещение младенцев, присутствие Тела Христа в Причастии) — а, следовательно, соответствующая подготовка священников к учрежденному Богом евангельского служения для осуществления этого. Весь акцент делается на божественных носителях спасения, на установленный Им порядок принятия искупления в Его Сыне — и устранение придуманных людьми заменителей: синергизма, морализма, унионизма, аморализм, антисакраментализма (anti-sacramentalism), субъективизма, утопизма, харизматизма и прочих. Административные, церемониальные и остальные детали важны, лишь потому что они либо осуществляют и выражают, либо затрудняют и блокируют установленные Богом схемы жизни и роста церкви (Аугсбургское Исповедание, артикул VII, сравните с Формулой Согласия, артикул X).
2. Модель «роста церкви»
Существует два заблуждения, которые следует устранить с самого начала. Первое состоит в том, что сами по себе принципы «роста церкви» нейтральны и могут быть использованы везде. Такое представление, вероятно, связано со вторым заблуждением или впечатлением, что движение роста церкви (для краткости, ДРЦ) имеет дело только с методами и практически лишено теологического содержания. Не смотря на определенную лояльность, ДЦР вовсе не лишено принципиальности. Оно имеет и пропагандирует конкретный имидж в своей литературе, в частности, в книге МакГаврана Понимание роста церкви , которая служит своего рода «учебником» движения. Объективное определение ДРЦ должно основываться на подлинных свидетельствах из материалов движения.
Сам МакГавран в своем «учебнике» отвергает удобную сказку о необходимости аккуратно разделять методы и содержание: Эта книга посвящена, прежде всего, теологии, теории и практике миссионерства. Эти три предмета не существуют порознь, но представляют собой комплексную макротеологию (whole-theology), оказывающей влияние на теорию и практику, когда практика определяет цвета теологии и теории, а теория руководит как практикой, так и теологией.
В виду своего «межконфессионального» характера, ДРЦ «теологически неадекватно рассматривает» «некоторых конфессиональных теологов», говорит МакГавран. С другой стороны, он настаивает: Принципы роста церкви, по сути, представляют собой теологическую позицию. Этой позиции требует Бог. Она смотрит в Библию для руководства к действиям, которых желает Бог. Она подразумевает необходимую для спасения веру в Иисуса Христа в ее библейском понимании. Принципы роста церкви строятся на непоколебимых теологических убеждениях (стр. 8).
Теологические корни Дональда МакГаврана ведут к концепции о Восстановлении. МакГавран родился в Индии, где его родители были миссионерами во втором поколении, и где служил он сам. В 1930-ых годах он стал исполнительным секретарем и казначеем Объединенного христианского миссионерского общества в Индии. Удрученный малым ростом миссии и убежденный в возможности большего роста при использовании лучших методов, МакГавран задался целью найти более продуктивные методы работы. Отказавшись от своей административной должности, он потратил семнадцать лет, с большим успехом насаждая церкви. Этот опыт и размышления о причинах роста и стагнации церкви привели к публикации в 1955 году книги Божьи мосты, которая стала «вехой, отмечающей начало движения роста церкви» .
Настойчивость МакГаврана на принципиальности и безотлагательности миссионерского поручения в Новом Завете привела к конфликту с доминирующей в экуменическом движении миссиологией. Не имея ясного понимания о различиях между Законом и Евангелием, а также различиях между двумя царствами или правительствами (Аугсбургское Исповедание и Апология, артикул XVI), МакГавран признавал социально-политическую активность одной из обязанностей церкви. Тем не менее, он всегда настаивал на первоочередной важности миссионерства, т.е. евангелизации нехристиан и присоединении их к живым церквям. Это, конечно же, противоречило «экуменической» миссиологии. Подход МакГаврана характеризуется, прежде всего, акцентом на евангелизации, важной частью которой является насаждение церквей, а не только индивидуальное душепопечительство.
Доктринальное неразборчивость
Какое же теологическое содержание скрывается за таким подходом? Что подразумевает МакГавран под приведенной выше фразой «библейское понимание»? Следующий параграф объясняет, что именно он имеет в виду: Поскольку принципы роста церкви сформировались в межконфессиональной среде и преподаются миссионерам и пасторам различных теологических убеждений и не позволяют конфессиональным различиям препятствовать Божьему желанию взыскать Своих погибших детей и умножить Свои церкви, сторонники роста церкви избегают высказывать свои теологические убеждения, которые, в настоящее время при существующих обстоятельствах, не являются ни причиной, ни препятствием для роста церкви.
Автор ясно объясняет нам, какие доктрины не имеют значения: Сторонники возрождения при крещении недовольны тем, что в принципах роста церкви недостаточно акцентируются Таинства...
Движение роста церкви изначально основывалось на библейской, евангельской теологии обращения и отказалось принимать чью-либо сторону в том, следует ли преподавать крещение младенцам или только верующим, следует ли руководить церквями по пресвитерианской, епископальной или конгрегационной системе, является ли говорение на языках доказательством крещения Святым Духом, могут ли христиане употреблять алкоголь, можно ли допускать женщин к служению, реально ли присутствие Христа в Святом Причастии или нет, а также во всех других вопросах, по которым между теологами существуют разногласия.
Можно сделать определенный вывод, что вопрос синергизма в обращении — «Может ли естественный человек самостоятельно придти к решению «принять Иисуса» или это под силу только Святому Духу, действующему через веру?» — также остается здесь открытым. МакГавран, конечно же, говорит, что обращение совершает Святой Дух, однако этот процесс обращения традиционно связывается не со Средствами Благодати, с влиянием духовных людей: Совершая чье-то обращение, в большинстве случаев Святой Дух действует через человека... Господь вверил Своим последователям обязанность убеждать и приводить неверующих к вере, а затем целенаправленно выполнять комплексную задачу по присоединению верующих к видимым, счисляемым общинам и церквям. Святой Дух, конечно же, действует через все это, используя мужчин и женщин, исполненных Духом Святым.
Такой акцент на людях вместо объективного Евангелия как орудия Духа имеет непосредственное отношение к принципиальной важности в движении роста церкви так называемых «духовных даров». МакГавран утверждает: «Они необходимы для роста церкви... В Новом Завете упоминается двадцать четыре отдельных дара, все раздаваемые Святым Духом... Бог не ограничен двадцатью четырьмя». Такой взгляд на «духовные дары» связывает движение роста церкви с неопятидесятничеством и имеет тенденцию направлять движение в эту сторону, как мы увидим позднее. Понимание «духовного дара евангелиста» типично, не смотря на всю необычность: «Питер Вагнер, после тщательного изучения евангельских церквей, таких как Пресвитерианская Церковь Кораллового Водораздела во Флориде, утверждает, что не более 10 процентов членов обладают даром евангелиста, хотя все они должны постоянно свидетельствовать о своей вере».
Вот общепризнанное определение «движения роста церкви»:
Наука, занимающаяся изучением природы, деятельность и здоровье христианских церквей в плане эффективности исполнения Великого Поручения «научить все народы» (Мф. 28:19). Рост церкви является одновременно теологической позицией и практической наукой, задача которой состоит в том, чтобы совместить вечные принципы Слова Божьего с лучшими достижениями современных социальных и поведенческих наук, используя в качестве системы взглядов фундаментальный труд Дональда МакГаврана и его коллег.
«Принципы роста церкви» названы, в свою очередь, «всемирными истинами, которые, если их правильно применять и сочетать с другими принципами, значительно влияют на рост церкви». Среди них авторы выделяют «принцип гомогенности» («Людям легче становиться христианами, когда это не требует преодоления расовых, языковых и классовых барьеров») и «принцип жатвы» (когда главное внимание обращено к «восприимчивым» народам и группам, выявленным при помощи «анализа почвы» и «шкалы восприимчивости/отвержения»). «Консультанты» роста церкви предлагают различные услуги по диагностике, планированию и обучению в соответствии с принципами роста церкви. Главным критериям здесь служит численный рост исповедующих христиан и конгрегаций.
Удобное сочетание Писания и «науки» поднимает далеко идущий вопрос о том, что является для церкви главным авторитетом: только Писание (sola scriptura) или еще и «наука». МакГавран говорит, что «теория руководит как практикой, так и теологией» (см. выше). «Теорией» здесь, вероятно, названа совокупность идей, сформированных преимущественно «научной» антропологией и прочими науками. Остается неясным вопрос о том, может ли «наука» (а если может, то, как) выступать в роли второго основания для миссионерской деятельности церкви после основания, положенного раз и навсегда (Еф. 2:20), а также, могут ли эти два основания (а если могут, то, как) быть объединены в один многоуровневый фундамент. Проще говоря, речь идет о взаимосвязи между евангельской истиной и прагматизмом.
|
